Рейхтман Григорий Исаевич был первым и последним начальником цеха под названием "Реакторный цех 4 блока ЧАЭС" или сокращенно РЦ-4.

 

 

(28 октября 2006 года)

 

Я знаю Григория Исаевича давно, знаю как Григория и все. Мне совсем мало известно о его жизни, поступках, успехах и неудачах, одним словом о проходимом им жизненном пути. Я знаю, что у Жоры, так принято его называть в кругу близких ему людей, веселая и предприимчивая жена-красавица, двое сыновей и трое внуков. Мне известно, что он бывший флотский офицер-подводник-реакторщик. Он ходил в автономки на "Комсомольце", жил на севере СССР, а в детстве - на Украине. В результате какой-то очердной дурки правительства начала 80-х годов - молодым офицером ушел в отставку, но его позвали на Чернобыльскую АЭС. В день аварии, точнее в ночь - отдыхал от отработанной смены на взорвавшемся четвертом блоке. С первых дней и часов - на ликвидации Чернобыльской катастрофы. Когда, в октябре 1986 года, ему предложили возглавить черт знает что под названием РЦ-4 блока ЧАЭС, он не раздумывая принял предложение. Он знал о страшной опасности своего шага и предстояшщей опасности для набираемого персонала. Он принял очередной вызов судьбы и создал в самые сжатые сроки коллектив способный работать и жертвовать, при необходимости, собой в самом центре Мировой Ядерной Катастрофы. Со своей задачей Жора справился. Справился со своей задачей и мало кому известный, опущенный до плинтуса Истории, его коллектив - РЦ 4-блока. Сейчас Григорий Исаевич на пенсиии, достойный размер которой зарабатывал не на ликвидации аварии, а на Северном флоте и работая на чиновничьих должностях уже будучи пенсионером по возрасту. Чиновником он становился вынужденно, для пенсии. Но сердцем он всегда оставался и остается там, где труднее всего.

 

От автора. Этим повествованием я открываю серию рассказов-молний о ребятах и девчатах, которые добровольно ШАГНУЛИ в самый центр Мировой Ядерной Катастрофы. Каждый из них сделал выбор быть рабочим, техником, инженером, специалистом "Реакторного цеха 4 блока ЧАЭС" без претензий на награды и особые привелегии. Как автор, даже не располагая полным комплектом фотографий и биографических материалов, но зная всех по-фамильно, я предоставлю им единственную реальную привилегию: еще при жизни остаться в памяти многих людей.